Чарлз Дарвин был увлеченным едоком еще до того, как стал ученым. Еще в Кембридже он состоял в студенческом «Клубе обжор», члены которого ставили перед собой задачу отведать всех «птиц и зверей, доселе неведомых человеческому вкусу». Испробовали они ястреба, выпь, обыкновенную неясыть – последняя, по утверждению Дарвина, была на вкус неописуемая. После неясыти клуб был распущен, но страсть пожирать всех тварей на своем пути осталась с Дарвином и дальше. Во время экспедиции на корабле «Бигль» он едал пуму («на вкус как телятинка»), игуан, броненосцев, агути («лучшее мясо, что я пробовал»). Гигантскую черепаху ученый не просто съел, а запил содержимым ее же мочевого пузыря: «Жидкость была крайне прозрачной и лишь слегка горьковатой».

Однажды он даже испробовал редчайшего малого нанду, за которым охотился несколько месяцев в Аргентине с целью описать вид. Так вышло, что долгожданная встреча произошла за ужином 3 января 1834 года: кто-то из несведущих коллег подстрелил-таки птицу, и она была пожарена. Как только Дарвин осознал, что именно он жует, он тут же велел всем перестать шевелить челюстями, вскочил и стал бегать вокруг костра, собирая с тарелок кости, остатки кожи и перышки, чтобы позже переслать их в Лондон таксидермисту. Увы, чучело куда-то пропало потом из Музея естествознания, но малого нанду с той поры прозвали дарвиновым.

То ли по негласной традиции, то ли из научного интереса биологи всего мира едят исследуемые ими организмы. Кто изучает каких-нибудь промысловых рыб, ракообразных или плодоовощи со злаками – тем еще повезло, медвежатина с морошкой тоже не из ряда вон – достаточно сходить в ресторан карельской кухни. Но бывает, что на лабораторном, а вслед за ним и на обеденном столе оказываются насекомые, иглокожие, сорняки, косуля, вальдшнеп, морское ушко, черный конгрио, синежаберный солнечник. Студенты делятся веселыми и отвратительными историями о съеденных опарышах и головастиках. Один сотрудник нашей редакции как-то принес в студенческую столовую аскариду с практикума, чтобы слопать ее с гарниром, правда, все же побрезговал и оставил сюрприз посудомойкам.

Бывает, ученые пробуют животное на вкус во имя истинной науки. В 1971 году Ричард Вассерсуг опубликовал статью «О сравнительной аппетитности некоторых головастиков сухого сезона в Коста-Рике». Рабочая гипотеза биолога состояла в том, что если головастика легко поймать, то на вкус он должен быть дрянной, потому что в природе это может быть важным фактором выживания, сдерживающим хищников. Для проверки гипотезы Вассерсугу нужен был хищник с широким диапазоном вкусовых предпочтений, но единственными хищниками-генералистами, оказавшимися под рукой в джунглях Коста-Рики, были его аспиранты. Так что он уговорил их насладиться головастиками и пообещал вознаградить пивасом. Сам он тоже отведал земноводного мясца, хотя включать свои ощущения в итоговый отчет не стал («Я был бы необъективен!»).

Гипотеза подтвердилась: легко пойманные головастики оказались на вкус мерзкими. «По правде говоря, ни один из них не был сладким или вкусным», – отмечает Вассерсуг. Особенно неприятно его впечатлил головастик жабы: «Это одна из худших вещей, которые я пробовал. Столь удивительно горький – ложку соуса табаско можно с ним сравнить». За это удручающее открытие Ричард Вассерсуг в 2000 году был удостоен Шнобелевской премии. В наше время подобное исследование провести никто бы не разрешил, но то были 70-е, да и чего аспиранты не сделают ради пива?

Или из-за пива. Эксперт по пиявкам Марк Сиддалл, куратор отдела беспозвоночных Американского музея естественной истории, в бытность аспирантом отдыхал от лабораторных пиявок за банкой пива у костра, и кто-то из товарищей попробовал взять его на слабо: сможет ли он съесть пиявоньку – или, может быть, он… трус? Никто не смеет называть меня трусом, взвинтился Марк, но опасаться было чего: «У пиявки есть присоска! Червяк мог заползти в дыхательное горло, и я бы потерял над ним всякий контроль!» Так что он сначала погрузил пиявку под наркоз («возможно, с помощью виски»), затем поджарил на костре и съел. «Она сильно отдавала углем», – вспоминает Марк.

Без алкоголя не обошлось и состязание по поеданию саламандр, в котором принимал участие Ричард Вассерсуг. Его соперник сожрал шесть штук. Ричард – только одну, и ту запил водкой, не разжевывая. Так что описать ее вкус и сравнить с головастиками он не может. «Похоже на саламандру во рту, вот как!» – с содроганием вспоминает ученый.

Еще одним поводом откушать биологический объект может послужить стремление очистить Землю от скверны. Это в полной мере относится к инвазивным видам, представителей которых не жаль пустить в расход, натравив на них свои зубы. Среди лучших блюд, которые пробовала ботаник Сара Треанор Бойс, были драная нутрия, голени домового воробья и лягушачье-бычьи лапки с паштетом из чесночницы (растение семейства капустных) и гигантской ежевикой. «Поедание инвазивных видов – не только великолепный способ привлечь внимание к проблеме, многие из них еще и вкусные!» – убеждена Сара.

Но чаще всего, разумеется, ученые едят странные вещи чисто ради любопытства. В конце 70-х геолог Роберт Торсон обнаружил на Аляске застывшую в мерзлоте огромную тушу вымершего степного зубра возрастом 30 тысяч лет. «К костному фрагменту было прикреплено мяско», – сообщил Торсон. Вы уже догадались, к чему он ведет: «Я ничего не хотел никому доказывать, просто было любопытно узнать, каково это старое мясо на вкус. Так что я перетащил заледенелый кусок вниз к ручью, промыл как следует и отгрыз. Это была странная жесткая волокнистая ткань, практически безвкусная, если не считать обтекающую едкую прогорклость».

«Черт, он сделал меня!» – говорит Ричард Вассерсуг, узнав о Торсоне и древнем зубре. В питании изучаемыми объектами живой природы определенно есть некая соревновательность. «Мы знаем, что другие ученые пробуют на вкус своих животных, и чувствуем себя обязанными сделать то же самое», – признается биолог.

Но как же природная брезгливость, спросите вы. Марк Сиддалл полагает, что все зависит от степени знакомства с объектом. Из мяса в рацион обычного невегетарианского человека входят курятина, говядина, свинина, иногда лобстер. А лобстер – он не особенно отличается по «ингредиентам» от какого-нибудь кузнечика. Вам кузнечики как пища непривычны, но многие люди как раз ими и питаются. Вот и биологи знают о своих «подопечных» несколько больше, чем обычный человек.

Свойственная ученым любознательность и педантичность заставляет не только рассмотреть объект, обнюхать и потрогать, но и вкусить. Быть натуралистом – это значит полностью включать всю сенсорную систему при встрече с природой.

---

Текст: Виктор Ковылин. По материалам: NPR

Все права на данный текст принадлежат нашему журналу. Если вы хотите поделиться с друзьями и подписчиками, можно использовать фрагмент и поставить активную ссылку на эту статью – мы будем рады. Пожалуйста, не копируйте текст в соцсети целиком, мы хотим, чтобы наши статьи читали на нашем сайте, попутно замечая и другие наши статьи. С уважением, Батрахоспермум.

Вас также могут заинтересовать статьи:
Палеозойская диета
Ужаль меня полностью: телесная карта боли Майкла Смита
Палеокашрут: кошерные ископаемые