Сегодня юбилейный День мертвой утки! Ровно 30 лет назад, пятого июня 1995 года, в пять пятьдесят пять пополудни орнитолог Кес Муликер, куратор Музея естествознания в Роттердаме (Нидерланды), работал в новом стеклянном крыле музейного здания и услышал звук удара, который изменил его жизнь.

Этот же удар изменил и жизнь одного самца кряквы (Anas platyrhynchos). Не в лучшую сторону – он погиб. Незнакомые с концепцией стекла, птицы частенько влетают в оное и разбиваются насмерть, становясь материалом для будущих чучел, и это несмотря на то, что снаружи музейное крыло было украшено птичьими силуэтами. Муликер даже научился определять жертв до вида по звуку удара. Когда в тот день он выглянул в окно, то его взгляду предстала необычная картина: в то время как душа покидала бренное тело разбившегося селезня, другой очень даже живо взгромоздился поверх него и без зазрения совести принялся «вдувать». Удивленный Муликер вышел на улицу и в течение 75 минут наблюдал и фиксировал в блокнот гомосексуальную некрофилию у крякв. Живой селезень то и дело залезал на мертвого, истово топтал его, слезал и снова залезал. В конце концов ученый пресытился зрелищем и прогнал неразборчивого селезня, а мертвого засунул в морозильник, после чего ушел домой ужинать.

«Я знал, что увидел нечто особенное, но мне потребовалось шесть лет, чтобы решиться опубликовать это», – вспоминает Муликер. По настоянию коллег в 2001 году он наконец выпустил в музейном научном журнале статью «Первое задокументированное проявление гомосексуальной некрофилии у кряквы» и в ней попытался разобраться, что же все-таки тогда произошло.

«Будучи орнитологом, заинтересованным в самых неприглядных аспектах утиной жизни, он знал, что селезням не всегда присуща моногамия – время от времени они устраивают самые настоящие групповые изнасилования, иначе не назвать. Нередки случаи, когда целая стая селезней с громким кряканьем гонится за одной-единственной самкой. Такая “погоня с перспективами” чаще всего заканчивается тем, что селезни загоняют самку в какой-нибудь прудик и там дружно с ней спариваются. Иногда дама не выдерживает столь настойчивых домогательств и в буквальном смысле тонет, приводя в замешательство прохожих, которые всего лишь пришли в парк покормить уточек. Похоже, половое влечение лишает уток всякой разборчивости в поиске пары. За неимением партнерши возбужденный селезень вполне удовольствуется любой другой уткой – хоть самкой, хоть самцом, хоть живой, хоть мертвой… Рано или поздно эти две наклонности должны были проявиться одновременно – на счастье, в нужный момент рядом оказался орнитолог, сумевший оценить зрелище по достоинству». (Это отрывочек из книги, к переводу которой приложила руку наша редакция, – она выйдет в этом году.)

Статья принесла Кесу Муликеру Шнобелевскую премию 2003 года и известность: с той поры он стал получать массы писем с фотографиями нестандартных сексуальных актов у животных. «Поверьте, если где-то животные странно себя ведут, то я знаю об этом», – говорит он. В том числе ему известны и другие случаи гомосексуальной некрофилии у птиц (а еще у зверей и черепах), правда, только один из них – с береговушками (Riparia riparia) в Японии – удостоился публикации в научном журнале (и в нашем околонаучном журнальчике).

Ну а в Роттердаме, возле музея – на том самом месте, где все случилось, – каждый год 5 июня отмечается День мертвой утки (Dead Duck Day). Жители города и утколюбы из других уголков Земли съезжаются к 17:55, чтобы отпраздновать годовщину пикантного события, обсудить проблемы птиц, расшибающихся о стекла, а после церемонии отведать утятины в китайском ресторанчике неподалеку. Наша редакция в этом году тоже хотела присоединиться, но водорослям визы не выдают. К тому же сегодняшнее празднование юбилея внезапно перенесли в Понта-Делгаду (Португалия) на острове Сан-Мигель (Азорские острова) в Атлантическом океане. Кабы знали бы, доплыли бы!

Вас также могут заинтересовать статьи:
Еще один случай гомосексуальной некрофилии у птиц
Американские вороны насилуют и раздирают дохлых сородичей
Жесткий стерженек ткача: минут двадцать сексача
Крылья, ноги… главное – голова! На палочке…