Когда-то пума горделиво расхаживала по национальному парку Сан-Гильермо в Аргентине с бейджиком главного инженера его экосистемы на мохнатой груди. Но однажды человек ненароком подпустил клеща на ламе – и всего за пару лет роль пумы пошатнулась, экосистема преобразовалась, а викуньи практически вымерли.
Джулия Монк и Джастин Смит, экологи из Калифорнийского университета в Беркли и Дейвисе соответственно, годами изучали природу парка и стали непосредственными свидетелями случившегося. От пяти до десяти тысяч викуний обитало в Сан-Гильермо перед тем, как в 2017 году их поголовье зачесалось и стало резко падать. В 2019-м Монк, тогда еще аспирантка Йельской школы окружающей среды (США), насчитала всего 80 особей. «Раньше мы объезжали парк и видели их повсюду, а теперь по нескольку дней не видим ни единой», – грустит она.
Викуний скосила чесотка – неприятная болезнь, вызываемая чесоточным клещом (Sarcoptes scabiei), который вбуравливается в кожу, прокладывает в ней ходы и еженощно откладывает яйца. У людей кожа нещадно зудит и чешется. У собак еще и выпадает шерсть. У викуний тоже, но последствия для них еще драматичнее. Без своей расчудесной теплой шерсти им непросто выжить в холодных и ветреных горах. В особо запущенных случаях недуг сковывает суставы и фактически парализует животное. Смит видела, как одна больная облезлая викунья стояла посреди метели и не могла сдвинуться с места, чтобы поискать укрытие.
Местные ветеринары и фермеры за предшествующие полвека ни разу не встречали у викуний чесотку. Откуда же она у них взялась? Коллеги из Дейвиса выяснили, что викуньины клещи практически идентичны генетически, то есть происходят из одного источника – скорее всего, подхвачены у лам – одомашненных потомков родственных викуньям гуанако. Домашние животные и скот по всему миру передают чесотку диким видам: домашние собаки – енотовидным собакам в Японии, козы – пиренейским сернам в Испании. Так и тут: в 2009 году лам интродуцировали на окружающие нацпарк территории, и они стали захаживать в Сан-Гильермо к викуньям. Некоторые из лам при этом были плешиво-чесоточными, вот так-то.
Без викуний дикая природа в парке преобразилась. Эти парнокопытные служили основной добычей парковых пум, которые в свою очередь оставляли растерзанные туши андским кондорам. По факту, рацион этих крупных крылатых падальщиков почти на 90% состоял из дохлых викуний. После вспышки чесотки кондоры улетели из Сан-Гильермо на поиски иной пищи, поскольку на окрестных фермах они кормиться также не могли из-за пестицидов в падали или отравы, намеренно подсыпанной в скотские туши для отваживания птиц. «Раньше кондоры летали над головой каждый день, а в 2019-м мы видели кондоров лишь раз или два за три с половиной месяца», – печалится Монк.
Растительность тоже претерпела изменения. В прошлом викуньи избегали каньонов и паслись на открытых равнинах, где им проще было заметить приближающихся пум, – в результате в каньонах было много травы, а равнины оказывались почти полностью оголенными. Однако из-за чесотки эти различия стерлись: травяной покров на равнинах увеличился до девяти раз. «Раньше там была совершенно бесплодная земля, один лишь гравий, а теперь это высокопродуктивные луга», – радуется Смит, но тут же спохватывается и хмурится. Экоинженерное влияние пум, побуждавших викуний топтать и объедать равнины, фактически сошло на нет.
Сами пумы, возможно, и не сильно страдают в отсутствие викуний. Одна отслеживаемая особь, конечно, померла с голоду, но у ученых нет уверенности, что численность хищников сократилась. Кроме того, судя по экскрементам, они переключились на более мелкую дичь (одну пуму даже застали за охотой на грызуна туко-туко). Среди отросших на равнинах трав теперь пасутся инвазивные зайцы-русаки: их численность как минимум удвоилась с начала чесоточной вспышки у викуний. Если пумы начнут охотиться на инвазайцев, то популяция хищников сможет держаться на приличном уровне – причем таком, который не позволит викуньям восстановить численность, даже если вылечить всех оставшихся ивермектином («это было бы несложно, особенно когда популяция близка к нулю», отмечает Смит).
Подобные эпизоотии в последнее время случаются частенько. В 2015 году бактерия Pasteurella multocida за три недели уничтожила около двух третей мировой популяции краснокнижных сайгаков в Казахстане (переносчиком был опять-таки клещ). С середины 1990-х тасманийских дьяволов кошмарит заразная лицевая опухоль (DFTD), оставившая от их поголовья жалкие проценты (хотя у них уже вырабатывается иммунный ответ и инфекция замедлила распространение). В Северной Америке и Европе от синдрома белого носа, вызываемого грибком Pseudogymnoascus destructans, умирают летучие мыши. Другой смертельный грибок Batrachochytrium dendrobatidis, разнесенный людьми по всей планете, стер с ее лица десятки видов амфибий и сократил численности сотен других, часто более чем на 90% (правда, 32 вида жабок-арлекинов, якобы вымерших из-за хитридиомикоза, на самом деле выжили), а в результате страдают и сообщества змей, питающихся амфибиями, да и наверняка экосистемы в целом. Каскадный эффект наблюдался и при загадочном синдроме истощения морских звезд: в 2013 году на западном побережье Северной Америки они вдруг стали превращаться в месиво, а морские ежи, которыми звезды питались, распоясались и выели леса из ламинарий. Это как если бы пумы рассыпались на пиксели («ты чево наделал?») и викуньи сжевали всю траву вместе с зайцами.
По мнению Джастин Смит, подобные массовые гибели случаются намного чаще, просто не всегда их получается заметить. Вторжение людей и скота на территорию диких видов создает массу возможностей для заражения болезнями в обоих направлениях. И как показывает пример чесотки в Сан-Гильермо, даже изоляция животных на защищенных пространствах не помогает избежать эпидемий внешнего генезиса. Национальный парк располагается в шести часах от ближайшего города, и там почти не бывает туристов. «Он реально на отшибе и все равно оказался подвержен заразе, которая, вероятно, была антропогенной», – разводит руками Смит. Если чесотка даже туда пробралась и переустроила экосистему, тогда «какие же места реально в безопасности?».
Текст: Виктор Ковылин. Научная статья: Ecology Letters (Monk et al., 2022)
Вас также могут заинтересовать статьи:
Бесстрашие не дает страху менять ландшафт, но люди нагнетают больше страху и все портят
Лесные хомячки осмелели, пока хищники пужались поэзии
Более 462 волков напрасно убито в Британской Колумбии
Комментарии: