Большинство лягух и жаб прыгают вольготно и грациозно, приземляются уверенно и четко на передние лапки. А теперь понаблюдайте за этой жабум-бурум-буняшкой. Короткоголов (Brachycephalus) начинает весьма неплохо, отталкивается замечательно, парит в воздухе вдохновенно, но потом вдруг теряет контроль над телесной осью, отклоняется в разные стороны от заданного направления, кувыркается акробатом, пируэтит балеруном или скручивается буравчиком, в результате подбоченясь шмякается на попку, спинку, пузико или вообще на голову, прямо на морду. «Неконтролируемое приземление», как пишут авторы недавней статьи в журнале Science Advances.
Бедные жабки-тыковки! Так (pumpkin toadlets) за характерный окрас именуют большинство представителей рода Brachycephalus англоязычные батрахофилы. А русскоязычные жаболюбы называют их седлоносными жабами (на спине у них костяная пластинка, сросшаяся с позвонками и кожей) или короткоголовами (голова их коротка, как жизнь). Это одни из самых маленьких амфибий: так, B. pulex (8–8,4 мм, минимальный максимум взрослой особи для рода) и B. sulfuratus (7,4–10,8 мм, минимальный минимум) – жабы-блохи (flea toads), как их еще никнеймят инглишспикеры, – почти не уступают в маленькости микроквакше Paedophryne amauensis (7,7 мм в среднем), самому малюсенькому позвоночному животному из известных. Самые крупные самцы не превышают двух сантиметров от носа до ануса (самки покрупнее), но большинство из них примерно сантиметр длиной. Малыши еще меньше – они вылупляются из икринок сразу готовыми лягушатами, стадии головастика у этих жабок нет.
Обитают малютки исключительно в Бразилии, в большинстве своем в горных туманных лесах, где прячутся в листовом опаде, богатом вкусными беспозвоночными, многие из которых больше их самих. Прячутся весьма успешно: «Два человека за целый день поиска могут поймать всего одну лягушку», – сообщает биолог Марсио Пай из Университета Эдж-Хилл (Англия). И если хищники все-таки находят их в листве, то яркая желто-оранжевая окраска предупреждает о том, что лучше жабок-тыковок не трогать, ведь многие из них ядовиты, хотя токсичность изучена только у нескольких видов. Так, у B. pernix и B. ephippium в коже и внутренних органах содержится тетродотоксин, который они получают то ли от симбиотических бактерий, то ли от поедаемых беспозвоночных. У последней жабки еще и косточки светятся под ультрафиолетом, просвечивая из-под кожи, – впрочем, эта особенность не является предупреждающим сигналом, поскольку не влияет на решения хищников об атаке.
От хищника можно упрыгать – но вы уже имеете представление о трагикомичности этого процесса у короткоголовов. Все дело в сенсорном дефиците, проистекающем из все той же миниатюрности: у этих жабок до абсурда крошечное внутреннее ухо и самые малюсенькие среди всех взрослых позвоночных полукружные каналы – органы чувства равновесия и положения тела в пространстве. Они столь узки, что эндолимфе тяжко течь по ним, колыхая реснички рецепторных клеток, посылающих сигналы в мозг, – жидкость просто не поспевает за кульбитами и поворотами жабульки.
Такой вестибулярный аппарат существует практически на грани физически возможного: будь амфибия еще меньше – у нее его просто не было бы. «Очень может быть, что функционирующей лягушки еще более мелких размеров вы не получите», – говорит Пай. (Педофрина-рекордсменка не была исследована, однако у представителя того же рода длиной 8 мм вестибулярка еще имеется.) В результате короткоголовам необычайно сложно ориентироваться в пространстве даже пешком, ну а тем более – прыжком. Быть жабкой-тыковкой – почти как быть все время пьяным в тыкву, предполагает ученый.
Просканировав черепушки обитающих в лаборатории лягушек, Марсио Пай и его коллеги стали снимать их на камеру, провоцируя на прыжки щелчком под зад или соломинкой в попец. Виды с внутренним ухом нормального размера порхали ловко и всегда приземлялись точно на передние лапки. Короткоголовы же трепыхались в свободном полете, будто лист осенний на ветру, и более чем в трети случаев нелепо падали на спину, а порой отпружинивали от земли и снова переворачивались в воздухе перед вторым падением на жбан. Столь катастрофичные приземления фиксировались прежде у лягушек с преднамеренно поврежденным вестибулярным аппаратом. Неудивительно, что жабки-тыковки прыгают с недовольным видом и лишь в крайних случаях, а так они предпочитают ковылять по земле, причем довольно неуклюже и неспешно, словно стараясь не перенапрягать свои маленькие внутренние ушки.
Это далеко не единственное следствие маленькости седлоносных жаб. У многих из них меньше пальчиков на лапках, чем у большинства других лягушек, – два-три на передних, до четырех на задних (есть виды, которые так и названы: «двухпалый» и «трехпалый» – B. didactylus и B. tridactylus). Большая площадь поверхности относительно объема махонького тела означает быстрое высыхание. Короткая голова означает мало пространства для мозга и мыслей. Малость внутреннего уха тоже определяется этим фактором, и она касается не только полукружных каналов, но и улитки – органа слуха. По меньшей мере у трех видов короткоголовов (B. ephippium, B. pitanga и B. rotenbergae) самки не в состоянии услышать брачные песни самцов, да и самцы сами себя тоже не слышат, хоть и поют. Как же они тогда размножаются? У них еще и гениталии, поди, микроскопические, если вообще имеются. Бедные, бедные жабки.
Текст: Виктор Ковылин. Научная статья: Science Advances (Essner et al., 2022)
Вас также могут заинтересовать статьи:
Эта лягушечка живет и размножается в хищном кувшинчике
Впервые обнаружена флуоресцирующая амфибия
Индийские прыгающие муравьи и их прыгающие в размерах мозги
Комментарии: